В конце часа Гарри дал отбой.
— У вас получается очень здорово, — сказал он, улыбаясь всем вокруг. — Когда мы вернёмся с каникул, мы возьмёмся за что-нибудь посложнее, — может быть даже за Защитников.
Послышался взволнованный гомон. Ученики начали покидать комнату как обычно, парами и тройками; и большинство из них перед уходом желали Гарри счастливого Рождества. Ощущая радость, он собрал вместе с Роном и Гермионой все подушки, и они сложили их сбоку в аккуратную стопку. Рон и Гермиона вышли перед ним, а он немного задержался, ожидая услышать пожелание счастливого Рождества от Чоу, которая также ещё оставалась в комнате.
— Нет, иди, — услышал он, как она сказала своей подруге Мариетте, и его сердце стукнуло с такой силой, что, казалось, подлетело аж до кадыка.
Он повернулся и увидел Чоу, стоящую посреди комнаты, и слёзы, стекающие по её лицу.
— Чт..?
Он не знал, что делать. Она просто стояла, и тихонько плакала.
— Что случилось? — неуверенно спросил он.
Она встряхнула головой и вытерла глаза рукавом.
— Извини, — невнятно ответила она. — Я подумала… ведь если нужно просто… выучить все эти заклинания… Я не могу понять… если бы он всё это знал… он был бы жив.
Сердце Гарри отпрыгнуло в другую сторону от своего обычного места и остановилось где-то в районе пупка. Как же он сразу этого не понял! Она хотела поговорить про Седрика.
— Он знал всё это, — тяжело ответил Гарри. — Он очёнь хорошо всё это знал, потому что иначе он был никак не смог оказаться в центре того лабиринта. Но если Волдеморт в самом деле хочет кого-то убить, у тебя не остаётся никаких шансов.
Она икнула в ответ на прозвучавшее имя Вольдеморта, и уставилась на Гарри немигающим взглядом.
— Ты выжил, когда был совсем ещё ребёнком, — тихо сказала она.
— Да, в самом деле, — устало ответил Гарри, двигаясь в сторону двери, — Но я не знаю, почему, да и никто больше не знает, а потому мне здесь нечем гордиться.
— Подожди, не уходи! — сказала Чоу, готовая снова расплакаться, — Я не хочу снова вспоминать об этом… Я не имела в виду…
Она снова икнула. Она была очень красивой, даже когда её глаза были красными и отёкшими. Гарри почувствовал себя полностью несчастным. Ему всего лишь хотелось услышать пожелание счастливого Рождества.
— Я знаю, это должно быть ужасно для тебя, — сказала она, снова вытирая глаза рукавом, — Слышать, как я вспоминаю Седрика, особенно потому что ты видел, как он умирал… Я думаю, тебе бы хотелось просто взять и забыть всё это?
Гарри ничего не ответил. Это была правда, но он был не в силах сказать об этом.
— Ты знаешь, ты — о-очень хороший учитель, — сказала Чоу с мокрой улыбкой. — Никогда раньше у меня не получался Ошеломитель.
— Спасибо, — неуклюже ответил Гарри.
Они долго смотрели друг на друга. Гарри чувствовал неимоверное желание поскорее выбежать из комнаты, и, в то же время, полное бессилие двигать ногами.